Странное название, не так ли? Ничего странного, если учесть, что оно пришло мне в голову на пороге ночи. Так, преодолевая сонную лень и боязнь чистого листа, я и пишу эти строки.
Кто? Кто я – некоторые знают, но более широкая аудитория, увы, или к счастью, нет. Поэтому представлюсь. Я – мама замечательного мальчика, которому и посвящено все мое время, кроме ночи, ночью он спит так, что никакой волчек нам не страшен. Все остальное обо мне можно при желании прочесть в сети.
Где? Это штука уникальная. Где? Это живопись музыкой, живопись словом. Если бы мое мастерство как художника не хромало на обе ноги, я предпочла бы рисовать Где?, начиная с Медведицы, а не писать. Слушать и рисовать, рисовать и слушать. Упоение и восторг. Но, но…
Все очень обычно и просто. Мистически странно и филологически тонко. «Вечер смешал у моста полустертые лица», сон и явь, реальность и фантазию. Знакомые силуэты города расплываются, выплескиваются на берег фонтана какими-то странными формами, ни то жизни, ни то смерти. Книжные герои бродят по совсем не книжным улицам. Кажется, вот-вот терриконы превратятся в вулканы, а возможно, там где-то путь в царство Аида. Памятники оживают, а пророки оказываются пустышками. Память стирает все не нужное, остается магия Нового Года, любовь, трамваи, проспекты и «старый шахтер с неизменною лампой в руке». Все на своих местах, а годы идут, годы идут.
Что? Что же случилось вдруг? «Учитель больше не хочет учить» и «De Profundis» уже не та. В привычный мир вплескивается что-то новое. Аллюзии расплываются в улыбке, бабушка ждет в воскресенье пирожки и портвейн, церковный хор продолжает петь, на камне у дороги проступают малопонятные за пределами горловского мира письмена. Инженера трудно узнать, зато Дуброва легко. Шекспир, Байрон, Артем, Дрантя возникают то там, то тут, ведь «ад закрыт на евроремонт, а рай – на переучет». А виной всему, кажется, Штука, прилетевшая из бесконечности и разделившая все на «до» и «после». И никому не ведомо, что это за Штука, и каково ее назначение. Но с ней теперь необходимо считаться и смириться. Остается загадкой, то ли это сама Штука несет в себе заряд, изменивший обычный порядок вещей, заряд сомнений и противоречий, то ли в городе танцующих домов и без Штуки что-нибудь этакое приключилось бы. А возможно Штуки и нет вовсе, раз названия у нее нет и смысла. А возможно завтра придет Дед Мороз, расколдует Штуку и из нее вырастут одуванчики. Все возможно пока есть в этом городе любовь.
